53-летний американский актер Брэд Питт дал интервью и сделал фотосессию для глянца GQ.

Как изменилась его жизнь, каковы теперь его отношения с экс-супругой и шестью детьми, 53-летний Питт рассказал в интервью GQ.

По словам Брэда, сейчас с ним успешно работает психолог, причем "своего" специалиста актеру удалось найти лишь с третьей попытки. Питт не думает, что то, что он сейчас переживает, можно назвать кризисом среднего возраста.

"Нет, это не он. Я интерпретирую кризис среднего возраста как страх перед старостью и страх перед смертью, понимаете, когда ты идешь и покупаешь себе «Lamborghini»... Собственно, в последнее время они мне стали нравиться!", - пошутил актер.

"В течение моего пути я помню несколько мест, где я чувствовал себя абсолютно уставшим от самого себя. И сейчас как раз такое большое место. Такие моменты всегда становились для меня мощными генераторами изменений. И я благодарен за это", - поделился Питт.

Брэд признался, что заглядывал в бутылку вместо того, чтобы смотреть в лицо трудностям.

"... Даже в последний год, понимаете, я не решал проблем. Я много пил. Это просто стало проблемой. И я очень счастлив, что теперь, спустя полгода, это горькая радость, но я снова имею доступ к своим чувствам", - сказал актер.

Брэд Питт в GQ

Как рассказал Питт, они с Джоли, которую в интервью актер называет "партнершей", согласны в том, что дело о разводе и опеке над детьми не должно превратиться в сокрушительную судебную войну, в которой не будет победителя, а только одни пострадавшие. И он не хочет ненавидеть Анджелину.

"Моим первым импульсом было уцепиться... Но потом ты вспоминаешь клише: "Когда любишь кого-то, отпусти". Теперь я знаю, что это значит, я сам это почувствовал. Это значит любить кого-то без владения им. Значит ничего не ждать в ответ. Красиво написано. Красиво звучит, когда Стинг это поет...", - признался актер.

Сейчас они с Джоли работают над тем, чтобы разработать оптимальный график встреч отца с 15-летним Мэддоксом, 13-летний Пакс, 12-летней Захарой, 10-летней Шайло и 8-летними Вивьен и Ноксом.

"Я был действительно беспомощен, прикован к системе, когда нужно было задействовать службу опеки. Но знаете, после всего этого нам удалось вместе с этим разобраться. Мы оба стараемся изо всех сил", - подчеркнул он.

Напомним. В январе Питт и Джоли обнародовали совместное заявление, в котором заверили, что договорились выступать "единым фронтом" ради своих детей.

Брэд Питт дал первое интервью после развода с Джоли, в котором откровенно рассказал про свой алкоголизм, одиночество и чувства. 53-летний актер снялся в масштабном фотосете для журнала GQ, который вполне можно назвать “Жизнь мужчины после развода”.

Журнал GQ опубликовал первый откровенный разговор с актером Брэдом Питтом после его развода с Анджелиной Джоли. Помимо откровенного интервью, в новом номере GQ Style появился фотосет с Питтом, автором которого выступил знаменитый нью-йоркский фотограф Райан Макгинли.

Брэд Питт стал героем нового летнего номера американского GQ – актер украсил сразу три обложки издания, поражая своим грустным, пронизывающим взглядом.

В долгой беседе с автором материала актер откровенно рассказал об отцовстве, потерях, любви, а также о том, как продолжить двигаться дальше, когда «земля уходит из-под ног».

Брэд подтвердил что, его зависимость от алкоголя была не выдумкой журналистов или Анджелины Джоли. Он уверяет, что в последнее время слишком пристрастился к бутылке и сейчас, конечно же, об этом сожалеет. «Не могу вспомнить ни дня с тех пор, как я окончил колледж, когда бы я не бухал, не дул косячок или что-то подобное. Что-то подобное. […] Я бросил всё, кроме пьянства, когда завёл семью. Но в прошлом году, знаете, я не справлялся со всем этим. Я слишком много пьянствовал. Это просто стало проблемой.»

На свежих фото актер выглядит исхудавшим, несчастным, отчаянным, но вместе с тем одухотворенным.

«У нас есть винодельня. Я очень, очень люблю вино, но я выдохся. Мне нужно было отойти от этого на некоторое время. По правде сказать, по части пить водку я мог заткнуть за пояс любого русского. Я был настоящим профессионалом в этом, я мог пить по-черному, профессионально», – заявил актер. По его личному признанию, отказаться от алкоголя его вынудило желание начать жизнь заново.

53-летний Брэд признался, что сегодня с ним успешно работает психолог, которого он в конце концов нашел только с третьего раза. Питт не считает, что сегодняшние переживания можно назвать кризисом среднего возраста.

На вопрос, был ли развод для него подобен смерти, актер ответил: «Да». «Семья должна быть на первом месте. Люди на смертном одре не говорят о том, что они приобрели или какие награды получили. Они говорят о своих любимых или о своих сожалениях». Развод заставил его задуматься и о том, какой он отец своим детям. «Для меня это тоже было сильной встряской, я понял, что должен быть их поддержкой во всем, а у меня это не очень хорошо получалось», - сказал Питт.

Он также прокомментировал судебный процесс над опекой их совместных с Джоли детей, признавшись, что ситуация застала его врасплох.

«Эта ситуация положила меня на лопатки и связала мне руки. Но спустя некоторое время нам все же удалось работать вместе над этой проблемой. Мы оба делаем все возможное. Однажды один адвокат сказал мне: «В суде никто не побеждает, в суде решается лишь, кому станет хуже». И, кажется, это правда. Целый год ты пытаешься доказать свою точку зрения, объясняя и находя доводы, почему ты прав, а твой оппонент – нет. Но в действительности все это лишь часть ядовитой ненависти. Я от этого отказался. И, к счастью, моя бывшая жена тоже. Ведь это очень больно, прежде всего, для детей, которые неожиданно сталкиваются с ситуацией, когда семья в один момент разрушается. Мы стараемся завершить суд так, чтобы мы все стали более сильными и хорошими людьми», – говорит он.

Поклонники Питта, к слову, разделились на два лагеря: одни считают, что Брэд находится в прекрасной форме и худоба ему очень к лицу; другие уверены, что это не худоба, а измождение, и Брэду необходимо срочно что-то предпринять со своим здоровьем.

Времена, когда его дом разрывался от детской возни, постоянной беготни туда-сюда, криков и шуточных (а возможно, и не очень) драк остались в прошлом. Брэд Питт признается, что безумные дни, когда кто-то из ребят с разбега врезался прямо в стену или когда орал «Папа-а-а!», были лучшими в его жизни. Пока Анджелина Джоли продолжает «делить» детей и отстаивать одной ей известную правду, ему остается только философствовать.

Marie Claire: Вы ведь по натуре победитель – лучший в мире актер, самый красивый, самый талантливый. Что для вас значит слово «победа»?

Брэд Питт: Победа – очень личная штука. Когда тебя называют первым в каком-то списке или когда твой фильм собрал самую большую кассу – это не совсем победа. У меня в жизни действительно было несколько значительных успехов, и самый большой из них – это мои дети.

Неужели вас совсем не волнуют кассовые сборы?

Да что вы, я очень люблю деньги! Но иногда они совсем не приносят счастья. Особенно если сделал неверный шаг, он принес тебе кучу денег, но отнял перспективы или что-то другое очень важное. У меня такое было. Хорошо, что в далеком прошлом.

А вы хоть иногда чувствовали себя недооцененным?

Да, это чувство мне знакомо, и не только мне. Но мне больше нравится называть его чувством справедливости, а оно у меня с детства болезненно обострено. А иногда это имитация чувства справедливости – она складывается из субъективных суждений и негативных эмоций. В общем, это то же самое, что жалость к себе. И это стопроцентно про меня, хотя, наверное, многие в это не поверят.

Режиссер Беннет Миллер про вас сказал: «Брэд до сих пор остался парнем со Среднего Запада». Там особый мир, общинный, сбалансированный – он помогает вам сохранять равновесие в кино, где все друг другу конкуренты?

Я вырос в очень религиозной христианской семье, и у меня в связи с этим часто возникали проблемы. Религия – совсем не моя стихия. С детства я задавал себе очень много вопросов, на которые не мог получить вразумительных ответов. Да у меня и не было возможности задать кому-то вопросы о том, что меня на самом деле волновало. Только лет в 20 я начал отделять себя от идей, которые не имели для меня никакого смысла, и серьезно задумался над многим из того, что раньше должен был воспринимать как само собой разумеюще­еся. И я хорошо помню момент, когда отверг все, что внушалось мне с детства, все, на чем основывался уклад моих близких. Я противопоставил себя своей семье, но в результате мои родные приняли меня таким, какой я есть. Они, конечно, беспокоятся обо мне, потому что я, по их мнению, сгорю в адском огне. (Смеется.) Но зато тот опыт пригодился мне, например, для роли в фильме «Человек, который изменил все», и я смог показать, что чувствует Билли и все, кто с ним, когда сомневаются в правильности происходящего и идут наперекор устоявшейся системе.

У вас вышло гораздо больше фильмов, чем вам лет. Вы до сих пор очарованы своей профессией?

Я не очарован, я ей одержим – теперь еще больше, чем раньше. Я лучше понимаю, чего на самом деле хочу. Мне кажется, это произошло потому, что я наконец стал отцом. Я часто вспоминаю, какое влияние оказывали на меня фильмы в детстве, особенно когда я начал взрослеть. Некоторые из них вдохновили меня на что-то важное. Надеюсь, мои дети смогут так сказать о моих ролях.

Получается, что вы оставляете свои фильмы в наследство, прежде всего своим детям?

Возможно, так и есть. Мне важно понимать, что я делаю что-то такое, чем они смогут гордиться.

Если вы смогли быть отцом семьи, значит, сможете быть и режиссером. Хотите попробовать?

Меня к этому совсем не тянет. Когда я начинаю представлять себе весь этот процесс, мне совсем не хочется пробовать себя в качестве режиссера. Если я окажусь в кресле, мне будет гораздо хуже, чем всей съемочной группе, вместе взятой!

На съемках фильма Квентина Тарантино «Однажды в Голливуде» (2018 год)

Это потому, что у вас шестеро детей, или потому что их мать – Анджелина Джоли?

И потому, и поэтому.

Вы нервный человек?

Гораздо меньше, чем раньше. Даже перед съемками я уже почти не нервничаю. Первая неделя – это время, чтобы вжиться в роль, я стараюсь прочувствовать своего персонажа настолько, чтобы говорить от его имени, практически не задумываясь об этом. Любую историю можно рассказать по-разному, способов не меньше сотни. Можно ли от такой нестабильности мира, невозможности доверять чужим словам начать нервничать? В принципе, еще как можно. (Смеется.)

А как вам удается успокоить людей, которые боятся сниматься вместе с такой звездой, как Брэд Питт?

Каждая моя встреча с командой фильма напоминает сдачу оружия. Мы все в одинаковом положении. Если кому-то все же приходится трудно, я стараюсь поддержать, как могу и чем могу.

А вы иногда думаете, что Голливуд может охладеть к вам? Или вы к Голливуду?

Да, конечно, жизнь не бесконечна, и мой конец тоже не за горами. (Смеется.) Но я еще не реализовал свою идею сыграть ворчливого старика, который дал себе очень своеоб­разную клятву.

Вы хотите сыграть дедушку?

Ну, что-то в этом роде.

Ваш фильм «Человек, который изменил все», получивший в свое время 6 номинаций на «Оскара» – о крутой перемене в жизни. А в вашей жизни в какой момент все изменилось – когда вы отказались от религии или когда появились дети, много детей?

Отцовство было важнее.

Ну а что вы делаете для себя?

Гоняю на мотоцикле, хотя на велосипеде мне тоже очень хорошо. Я сажусь на мотоцикл в каждой стране, куда меня заносит. На прошлой неделе я объезжал Мальту. У них там не самые лучшие дороги и при этом очень холмистые. И шины у меня были лысые.

Можно вас спросить про вашу татуировку?

У меня их несколько. Но лучше не спрашивать.

Вы производите впечатление человека, который готов что-то сделать сам, что-то материальное – не просто сыграть роль.

Мне нравится строить дома. Мне хочется построить что-то на пустом месте. И чтоб самому от начала и до конца.

У вас есть какой-то план?

Я всегда что-то планирую. Это моя работа.

Вы сказали, что осознаете, что не вечны. Думаете ли вы о своем возрасте?

Я готов обменять свою мудрость на юность в любую минуту. От этого я стану гораздо счастливее.

Но вы в отличной форме – вам грех жаловаться!

Это все относительно.

Почему вы решили стать актером?

Недавно я узнал, что моя мама мечтала стать актрисой. Я понятия не имел об этом. Но вы же сами знаете, я со Среднего Запада, где актерство не считается профессией, не говоря уж о том, что думали об этом в моей семье. За две недели до окончания колледжа все мои друзья устраивались на работу, а я понял, что не хочу, как они. И тут меня осенило. Я бросил учебу за две недели до выпуска, собрал вещи и уехал, потому что любил кино. Я решил рискнуть.

Вы пересматриваете свои фильмы?

Я их даже не смотрю. Не люблю оборачиваться назад, возвращаться в прошлое. (Смеется.) Но мне нравится редактировать фильмы, так что, получа­ется, что я просматриваю свой фильм по многу раз до его выхода. Вы знаете, если я, выйдя из дома, вспоминаю, что забыл кошелек, я ни за что не вернусь. Если проезжаю нужный мне поворот, то не возвращаюсь обратно – объезжаю целый квартал. (Смеется.) Я должен двигаться вперед! Мне нельзя возвращаться в прошлое. Это, скорее всего, какой-то психологический дефект. Я просто не знаю, как это правильно называется в медицине.

Я тоже не знаю. Хотите, я спрошу у психолога?

Не надо, я уже привык с этим жить. Думаю, что это гораздо лучше, чем постоянно возвращаться в прошлое и пережевывать свои ошибки. Это приводит к депрессиям.

Многим нравится их прошлое.

Мне это не грозит.

Вы правда ─ человек, который изменил все?

Все не все, а себя я изменил очень сильно.

Это, пожалуй, самое трогательное интервью звезды за всю историю, поэтому мы просто приведем его фрагменты, которые поднимают в душе целую бурю эмоций.

О жизни без семьи:

«Ежедневно, каждое утро я просыпаюсь и разжигаю камин, перед сном тоже развожу огонь. Это мой способ почувствовать, что в этом доме еще есть жизнь и что я жив».

Об отказе от наркотиков и алкоголя:

«После окончания колледжа не было и дня, чтобы я не выпивал, не забивал косяк или не был еще под чем-то. Под чем-то… Но потом ты понимаешь, что все это, даже сигареты - своего рода успокоительные, которые помогают тебе сбежать от своих чувств. Сейчас я счастлив, что завязал со всем этим. Я завязал со всем, кроме выпивки, после того, как создал семью. Но до прошлого года я все-таки не справлялся с проблемой, отрицал ее. Я пил слишком много и это становилось критичным. И вот уже полгода я справляюсь с эмоциями сам, взял под контроль свои чувства и заново научился ощущать жизнь до кончиков пальцев.

О том, каково это, жить без допингов:

«Поймите меня правильно: у нас есть винодельня, я обожаю вино, но не могу вовремя остановиться. Я мог пить водку похлеще любого русского, я был настоящим профи».

О том, что заставило остановиться:

«Ты просто понимаешь, что больше не хочешь так жить - это точка невозврата».

О том, чем заменяет алкоголь:

«Я пью клюквенный сок и содовую. Клянусь, у меня самый чистый анализ мочи в Лос-Анджелесе!».

О суде:

«Органы опеки буквально уложили меня на лопатки, когда встал вопрос опеки над детьми. Мы с Джоли попытались решить его максимально безболезненно для всех сторон. Один из юристов сказал: «В суде не выигрывает никто, просто кому-то будет больнее». Я согласен с этим. Ты тратишь целый год, чтобы доказать свою правоту. А по факту, вы просто начинаете ненавидеть друг друга в будущем».

О чувствах во время расставания:

О детях:

«Дети очень ранимые. Они все чувствуют и нуждаются в опоре, хотят, чтобы их мнение слышали и учитывали. А когда я был полностью погружен в работу, то уделял им слишком мало времени. Теперь я хочу стать лучше, быть для них поддержкой и примером. Но до этого мне еще расти и расти».

Об уязвимости и новой жизни:

«Последние полгода мне снились кошмары, я лежал в постели, смотрел в потолок и думал: «Что за урок преподает мне жизнь?», «Что еще я должен понять?». Сейчас это состояние меня «отпустило» и я вновь начинаю чувствовать радость… Сейчас я где-то посередине пути, не в конце, не в начале, и это такое себе ощущение…Но я готов расстегнуть рубашку, выпрямиться, принимать удар за ударом и видеть все, как есть. Видеть ВСЕ».

Времена, когда его дом разрывался от детской возни, постоянной беготни туда-сюда, криков и шуточных (а возможно, и не очень) драк остались в прошлом. Брэд Питт признается, что безумные дни, когда кто-то из ребят с разбега врезался прямо в стену или когда орал «Папа-а-а!», были лучшими в его жизни. Пока Анджелина Джоли продолжает «делить» детей и отстаивать одной ей известную правду, ему остается только философствовать.

Marie Claire: Вы ведь по натуре победитель – лучший в мире актер, самый красивый, самый талантливый. Что для вас значит слово «победа»?

Брэд Питт: Победа – очень личная штука. Когда тебя называют первым в каком-то списке или когда твой фильм собрал самую большую кассу – это не совсем победа. У меня в жизни действительно было несколько значительных успехов, и самый большой из них – это мои дети.

Неужели вас совсем не волнуют кассовые сборы?

Да что вы, я очень люблю деньги! Но иногда они совсем не приносят счастья. Особенно если сделал неверный шаг, он принес тебе кучу денег, но отнял перспективы или что-то другое очень важное. У меня такое было. Хорошо, что в далеком прошлом.

А вы хоть иногда чувствовали себя недооцененным?

Да, это чувство мне знакомо, и не только мне. Но мне больше нравится называть его чувством справедливости, а оно у меня с детства болезненно обострено. А иногда это имитация чувства справедливости – она складывается из субъективных суждений и негативных эмоций. В общем, это то же самое, что жалость к себе. И это стопроцентно про меня, хотя, наверное, многие в это не поверят.

Режиссер Беннет Миллер про вас сказал: «Брэд до сих пор остался парнем со Среднего Запада». Там особый мир, общинный, сбалансированный – он помогает вам сохранять равновесие в кино, где все друг другу конкуренты?

Я вырос в очень религиозной христианской семье, и у меня в связи с этим часто возникали проблемы. Религия – совсем не моя стихия. С детства я задавал себе очень много вопросов, на которые не мог получить вразумительных ответов. Да у меня и не было возможности задать кому-то вопросы о том, что меня на самом деле волновало. Только лет в 20 я начал отделять себя от идей, которые не имели для меня никакого смысла, и серьезно задумался над многим из того, что раньше должен был воспринимать как само собой разумеюще­еся. И я хорошо помню момент, когда отверг все, что внушалось мне с детства, все, на чем основывался уклад моих близких. Я противопоставил себя своей семье, но в результате мои родные приняли меня таким, какой я есть. Они, конечно, беспокоятся обо мне, потому что я, по их мнению, сгорю в адском огне. (Смеется.) Но зато тот опыт пригодился мне, например, для роли в фильме «Человек, который изменил все», и я смог показать, что чувствует Билли и все, кто с ним, когда сомневаются в правильности происходящего и идут наперекор устоявшейся системе.

У вас вышло гораздо больше фильмов, чем вам лет. Вы до сих пор очарованы своей профессией?

Я не очарован, я ей одержим – теперь еще больше, чем раньше. Я лучше понимаю, чего на самом деле хочу. Мне кажется, это произошло потому, что я наконец стал отцом. Я часто вспоминаю, какое влияние оказывали на меня фильмы в детстве, особенно когда я начал взрослеть. Некоторые из них вдохновили меня на что-то важное. Надеюсь, мои дети смогут так сказать о моих ролях.

Получается, что вы оставляете свои фильмы в наследство, прежде всего своим детям?

Возможно, так и есть. Мне важно понимать, что я делаю что-то такое, чем они смогут гордиться.

Если вы смогли быть отцом семьи, значит, сможете быть и режиссером. Хотите попробовать?

Меня к этому совсем не тянет. Когда я начинаю представлять себе весь этот процесс, мне совсем не хочется пробовать себя в качестве режиссера. Если я окажусь в кресле, мне будет гораздо хуже, чем всей съемочной группе, вместе взятой!

На съемках фильма Квентина Тарантино «Однажды в Голливуде» (2018 год)

Это потому, что у вас шестеро детей, или потому что их мать – Анджелина Джоли?

И потому, и поэтому.

Вы нервный человек?

Гораздо меньше, чем раньше. Даже перед съемками я уже почти не нервничаю. Первая неделя – это время, чтобы вжиться в роль, я стараюсь прочувствовать своего персонажа настолько, чтобы говорить от его имени, практически не задумываясь об этом. Любую историю можно рассказать по-разному, способов не меньше сотни. Можно ли от такой нестабильности мира, невозможности доверять чужим словам начать нервничать? В принципе, еще как можно. (Смеется.)

А как вам удается успокоить людей, которые боятся сниматься вместе с такой звездой, как Брэд Питт?

Каждая моя встреча с командой фильма напоминает сдачу оружия. Мы все в одинаковом положении. Если кому-то все же приходится трудно, я стараюсь поддержать, как могу и чем могу.

А вы иногда думаете, что Голливуд может охладеть к вам? Или вы к Голливуду?

Да, конечно, жизнь не бесконечна, и мой конец тоже не за горами. (Смеется.) Но я еще не реализовал свою идею сыграть ворчливого старика, который дал себе очень своеоб­разную клятву.

Вы хотите сыграть дедушку?

Ну, что-то в этом роде.

Ваш фильм «Человек, который изменил все», получивший в свое время 6 номинаций на «Оскара» – о крутой перемене в жизни. А в вашей жизни в какой момент все изменилось – когда вы отказались от религии или когда появились дети, много детей?

Отцовство было важнее.

Ну а что вы делаете для себя?

Гоняю на мотоцикле, хотя на велосипеде мне тоже очень хорошо. Я сажусь на мотоцикл в каждой стране, куда меня заносит. На прошлой неделе я объезжал Мальту. У них там не самые лучшие дороги и при этом очень холмистые. И шины у меня были лысые.

Можно вас спросить про вашу татуировку?

У меня их несколько. Но лучше не спрашивать.

Вы производите впечатление человека, который готов что-то сделать сам, что-то материальное – не просто сыграть роль.

Мне нравится строить дома. Мне хочется построить что-то на пустом месте. И чтоб самому от начала и до конца.

У вас есть какой-то план?

Я всегда что-то планирую. Это моя работа.

Вы сказали, что осознаете, что не вечны. Думаете ли вы о своем возрасте?

Я готов обменять свою мудрость на юность в любую минуту. От этого я стану гораздо счастливее.

Но вы в отличной форме – вам грех жаловаться!

Это все относительно.

Почему вы решили стать актером?

Недавно я узнал, что моя мама мечтала стать актрисой. Я понятия не имел об этом. Но вы же сами знаете, я со Среднего Запада, где актерство не считается профессией, не говоря уж о том, что думали об этом в моей семье. За две недели до окончания колледжа все мои друзья устраивались на работу, а я понял, что не хочу, как они. И тут меня осенило. Я бросил учебу за две недели до выпуска, собрал вещи и уехал, потому что любил кино. Я решил рискнуть.

Вы пересматриваете свои фильмы?

Я их даже не смотрю. Не люблю оборачиваться назад, возвращаться в прошлое. (Смеется.) Но мне нравится редактировать фильмы, так что, получа­ется, что я просматриваю свой фильм по многу раз до его выхода. Вы знаете, если я, выйдя из дома, вспоминаю, что забыл кошелек, я ни за что не вернусь. Если проезжаю нужный мне поворот, то не возвращаюсь обратно – объезжаю целый квартал. (Смеется.) Я должен двигаться вперед! Мне нельзя возвращаться в прошлое. Это, скорее всего, какой-то психологический дефект. Я просто не знаю, как это правильно называется в медицине.

Я тоже не знаю. Хотите, я спрошу у психолога?

Не надо, я уже привык с этим жить. Думаю, что это гораздо лучше, чем постоянно возвращаться в прошлое и пережевывать свои ошибки. Это приводит к депрессиям.

Многим нравится их прошлое.

Мне это не грозит.

Вы правда ─ человек, который изменил все?

Все не все, а себя я изменил очень сильно.