Дорогие Читатели, приветствую Вас!

Предлагаю Вашему вниманию статью Натальи Радуловой. Тема, поднятая в ней, показалась мне интересной, и я предлагаю вам принять участие в обсуждении.

Давным-давно женщины, чьи мужья, не стесняясь, гуляли по бабам, придумали классное оправдание своему терпению и мазохизму. «Ой, ну что тут такого – трахнул он там кого-то. Лишь бы духовно мне не изменял».

«То, что он физически занимается сексом с какими-то там лахудрами, совершенно ничего не значит, – рассуждала такая мудрая супруга. – Он же все-таки мужчина, ему трудно устоять перед искушением, ему необходимо ощущение новизны в постели, нужна разрядка. Но его сердце все равно принадлежит мне».

Изменить жене духовно во время коротких встреч с любовницами действительно было трудно – хоть бы успеть спросить у нее как дела и не забыть надеть брюки . Дамочкам тоже нелегко приходилось – разве можно по-быстрому разбить кому-нибудь сердце, пока муж в командировке? Для развития серьезной любви все-таки нужно узнать друг друга, нужно привязаться друг к другу, стать взаимной необходимостью. В общем, нужно время. А где его взять?

Так что разводов в те годы все же было поменьше. По-настоящему прикипеть сердцем к кому-то на стороне, если только вы не работали с объектом своей страсти в одном главке, получалось не у всех. «Чисто секс! – кричал наш сосед дядя Коля, когда жена узнала о его кобелиной сущности. – Людочка, это был чисто секс! Душой я всегда с тобой!»

Но потом появился Интернет, и выяснилось, что счастье – это когда тебя понимают. Наши люди, найдя в Сети тех, кто готов выслушать и понять, кинулись изменять духовно. Причем даже с большим энтузиазмом, чем физически. Они открывают свои аськи и скайпы и нежно улыбаются – так, как не улыбались на собственной свадьбе. Они пишут: «Привет», – и ставят кучу смайликов. Они находят собеседника и торопятся выговориться, говорят без конца – о том, как сломали руку в третьем классе, о том, как боятся змей, как мечтают поехать на море…

Знала я одного гражданина такого. Когда супруга была рядом, он едва скрывал глухое раздражение – трудно сохранять самообладание, когда рядом кто-то ворчит: «Что за манера парковаться прямо рядом с сугробом, я из-за тебя ноги опять промочила». Зато на работе он преображался, глядя в свой монитор. Расцветал, так сиял глазами, зубами и ранней лысиной, что было ясно – изменяет. Не физически. Сердцем. Почему? Да потому, что чего-то ему не хватало в семейных отношениях – причем не обязательно секса. Скорее всего, не хватало той самой духовной близости, внимания, ободрения: «Ты лучше всех, мой любимый!» Человек всегда ищет то место, где его уважают, видят в нем хорошее, прощают недостатки. Где тепло. Мой знакомый это место нашел – нет, не собственный дом. Интернет. А супруга, та, с ногами, потом сильно удивлялась, что ее променяли на, в общем-то, ничем не примечательную барышню, да еще ровесницу: «Я понимаю, если бы она хотя бы была молоденькой! Но почему он ушел к обычной тетке!»

«Да потому что задолго до факта измены вы с ним стали чужими людьми, – хотелось мне сказать ей тогда. – Потому что давно были безразличны друг другу. И девушка та появилась не случайно. Он подсознательно искал, рыскал по всему Рунету, чтобы найти того, кто его элементарно выслушает. А когда нашел, не мог остановиться. Почувствовал взаимное понимание и потянулся к этому пониманию. И разве ты сама не того же искала все это время? Просто он успел раньше».

Общение – основа отношений. Вот что нам без конца твердят психологи. Но редкие герои после десяти лет брака способны сохранять интерес друг к другу и обсуждать что-то еще, кроме проблем детей и вечной дилеммы: «Когда поедем в Ашан: в субботу или воскресенье?» Вот и едут они в свой Ашан – равнодушные, давно пресытившиеся друг другом, переполненные старыми обидами. Сидят в машине и смотрят в разные стороны, как скучающий двуглавый орел.

А вечером, о, вечером они стремительно несутся к своим компьютерам, чтобы написать кому-то далекому: «Знаешь, уже совсем весна… Ветер такой теплый, ласковый». И кому-то будет дело до их слов. Кому-то будет интересно. Этот кто-то не отмахнется: «Да-да. Давай лучше поищем соус ткемали».

Они сидят в разных комнатах, эти официальные супруги, и делают то, что в их семье обычно пресекается фразой: «Слушай, может, хватит?» Она жалуется на строгую начальницу парню из Москвы, а он читает свои юношеские стихи девушке из Сан-Франциско. Между ними давно нет духовной близости, поэтому есть духовная измена. А что касается измены физической – это лишь вопрос времени.

Наталья Радулова

А что Вы думаете по этому поводу?

Несколько лет назад я делала репортаж о том, как во Владимирской области многодетным семьям за счет спонсоров выделяли бесплатных коров. Облагодетельствовали тогда не всех - буренок давали только тем, у кого в семье был отец. Непьющий! И хлев. Но как-то так получилось, что большинство многодетных семей в области тогда оказались асоциальными. Не то что отца - ведра в доме не найдешь. Куда таким корову? Они ж ее пропьют или съедят сразу. Семьи такие, конечно, возмущались: «Что за несправедливость? Значит, коров получат только куркули? И так у них все есть, а тут еще и молоко бесплатное! Протестуем». Но во Владимирском отделении Детского фонда настроены были решительно: нужны в хозяйстве мужские руки, и точка. В крайнем случае пусть старший сын будет трезвым. В общем, мнодетные алкаши, матери-одиночки с маленькими детьми, с приходящими разномастными любовниками и дощатыми сарайчиками остались за бортом. Они было пытались на жалость надавить: «Ну дайте хоть деньгами, пакетированное молоко покупать буду». Но в фонде объяснили: «Мы не рыбу, мы удочки хотим давать людям!» (Да и давать тогда, честно сказать, было нечего. Коровы-то спонсорские!)

В общем, спонсорских коров раздали сознательным семьям. Я тогда встречалась с семьей Вилковых, которые долго думали, брать или не брать мычащий презент. Презент этот ведь доить надо каждый день два раза - «устанет рука»; кормить, чистить - одна морока. Очень сомневались, тоже хотели, чтобы просто денег им дали. Но ответ получили строгий: «Рыбу мы не даем…» Вилковы подмали-подумали, решили брать. И не прогадали. «Раньше купишь молока и думай: кашу варить или по стаканам его разлить? - рассказывала мать семейства - А сейчас, как отелилась наша Малинка, и каша у нас есть, и сметана, и просто молоко - хоть с утра до вечера пей. А излишки продаем».

Сейчас корову можно получить не только от добрых спонсоров, но и по официальной государственной программе поддержки многодетных семей. Вот репортаж о семье Шичкиных: папа, мама и девять детей получили как раз такой грант в 30 тысяч и купили себе двух телят. Но опять же - это семья работящая, дружная, у них уже есть пять коров, пятьдесят куриц, двадцать свиней и одна коза. Хлопот полно!

Вот таким многодетным государственная помощь идет на пользу - не пропьют, все пустят в дело. И это именно та самая "удочка", а не рыба, которую сожрал и снова сидишь голодный и недовольный: "А еще?" Поэтому, думаю, помощь эту так хитро и оформили - "на развитие животноводства". Государство хочет стимулировать трудолюбие даже у асоциальных элементов. Но не знаю как получается, статистики такой у меня нет. А вот работящим - этим такие гранты очень кстати. Хот они, подозреваю, и без грантов бы не пропали... А вы что думаете?

Что мне нравится в мужчинах, так это их способность к озорству. Всю жизнь им удается оставаться мальчишками с сорок четвертым размером ноги. В их мире полно смеха, баловства и анекдотов про блондинок.

На стекле маршрутки висела бумажка со строгой надписью: «15 руб.». На оборотной стороне этого официального документа какой-то шутник написал фломастером: «Для каментов». Ниже шло народное творчество: «Первый нах», «Киса, ку-ку» и даже «Аффтар, убей себя».

Рядом с этой бумажкой сидело чинное семейство: папа, мама и грудной младенец. Младенец весь извертелся. Папа вертелся тоже, рылся в карманах куртки и что-то шептал жене. Та хлопала его по рукам, хмурила брови и произносила с равными промежутками: «Даже не думай… Не позорь меня… Даже не думай… Не позорь…» Наконец угомонились. Женщина успокоила малыша и закрыла глаза. Ее супруг, воровато оглядываясь, вытащил из кармана ручку, быстро написал внизу бумажки «+1» и откинулся на сиденье с чувством исполненного долга. Миссия была выполнена.

«Создается впечатление, что тяга к веселым приключениям заложена в мужской ДНК»

Что мне нравится в мужчинах, так это их способность к озорству. Всю жизнь им удается оставаться мальчишками с сорок четвертым размером ноги. В их мире полно смеха, баловства и анекдотов про блондинок. В их мире можно кататься на тележке в супермаркете и на замечания подруги: «Тебе тридцать лет, дурень» – отвечать: «Ну я же должен выяснить, выдержит ли она недельный запас продуктов». В их мире можно высовываться в окно автомобиля, чтобы просто поорать: «Куда-а-ааа прешь?», и тут же засовываться обратно с жалобой: «Мне какая-то сука в ноздрю залетела», чихать и плакать всю дорогу, а потом рассказывать друзьям, какой ты крутой мэн и как тебя боятся даже самые навороченные джипы. В их мире можно и нужно прибегать домой в страшном возбуждении: «Дорогая, ты видела список жильцов-неплательщиков на дверях в подъезде?» – и, дождавшись темноты, пробираться к этому списку, чтобы добавить букву «Е» к неплательщику с милой фамилией Бать.

В мужском мире одинаково ценны олигарх Абрамович и Вася из отдела распространения, который умеет показывать оргазм мустанга. Причем еще неизвестно, кто круче. И если женщины тащатся от доктора Курпатова, «Квартирного вопроса» и Белянчиковой с ее «Здоровьем», то мужская классика – это Мистер Бин, КВН, «Комеди Клаб» и хит всех времен и народов «Тупой и еще тупее».

Среднестатистический парень никогда не упустит возможности посмеяться. Более того – он нарочно ищет этого. Создается впечатление, что тяга к веселым приключениям заложена в мужской ДНК. Однажды моего приятеля забрали в вытрезвитель в славном городе Рыбинске. Вечером он пошел с друзьями выпить пивка, а утром – опа! – проснулся в незнакомом заведении. Вокруг сновали какие-то люди, таскали кровати и прибивали на стены плакаты «Соблюдайте тишину!». Приятель почесал раскалывающийся затылок и поинтересовался: «Это ад?» Ему объяснили, что это новое «отрезвляющее учреждение № 2»: «В старом мест уже не было, вот тебя к нам и доставили в порядке исключения. Мы только завтра открываемся». Что сделал бы нормальный человек в таком случае? Постарался бы слинять поскорее, дав сержанту взятку, чтобы не сообщал на работу. Но это нормальный. Мой приятель потребовал книгу жалоб и предложений, где оставил запись: «Тут был Ковалев, сервисом доволен». А потом настоял, чтобы ему выдали грамоту, как первому посетителю. И что вы думаете? Мужики его поняли. Они оживились, бросили свои кровати, стали дружно искать бланк «Почетная грамота», затем составили текст и вручили документ, хором исполняя при этом туш. У приятеля до сих пор висит в прихожей эта грамота, в рамочке и под стеклом: «Гражданину Ковалеву В.В. за примерное поведение в вытрезвителе № 2».

Скажите, возможно ли такое в женском мире? Разве будет женщина устраивать комедийное шоу из серьезного события своей жизни? И разве поддержат ее в этом начинании подруги? Вряд ли. Мир женщин сколочен из маленьких «нельзя» и «фу, какая гадость». Короче говоря, в женском мире можно умереть со скуки.

«Кругом сплошная дикая серьезность, – пишет в своей книге «Моя подруга всегда против» Мил Миллингтон. – Взять, например, автомобильную сигнализацию. На кольце с ключами болтается пультик с кнопкой. Нажал кнопочку – сигнализация включилась, опять нажал – выключилась. Чудесно! Можно на ходу, не оборачиваясь, щелкнуть и включить сигнализацию: щелкнуть вальяжно, через плечо. Когда подходишь к машине – еще интереснее. Начинаешь нажимать издалека, проверяя, на каком расстоянии сработает. Иногда, если поднять руку повыше, сигнализацию можно отключить, находясь на другом конце стоянки! А можно подойти поближе и – паф! – отключить выстрелом с бедра. Жаль, что у нас замок не центральный, какой смачный «клац» раздавался бы каждый раз, когда открываются все двери. Приготовиться! Огонь! Клац! Прелесть. Я много раз наблюдал, как моя жена включает и выключает сигнализацию, такое чувство, что ее это совсем не забавляет».

Забавы – это привилегия детей. А женщины рождаются сразу взрослыми. Они всегда знают, что такое хорошо и что такое плохо. Девочка никогда не будет подкладывать одноклассникам кнопки на стулья. Девушка никогда не будет свистеть вслед симпатичному юноше и с религиозным почтением относиться к спортивным играм. Женщина, расставшись с партнером, никогда не пойдет в бар, чтобы хвастаться перед приятельницами своими гигантскими сиськами и тем, что мужчины обливаются слезами благодарности каждый раз, когда она позволяет им прикоснуться к счастью своей жизни. Бабушка никогда не встанет на ролики и не щипнет молодого мальчика за попку, как бы ей этого ни хотелось.

Мальчики – совсем другое дело. Когда им говорят что-то не делать – им хочется сделать это больше всего. «Не трогай Барсика, когда он кушает», – сказали родители моему брату. Бах! – и у него уже 36 царапин на физиономии, и он толкает друзьям во дворе речь на тему «Как я прикололся». Ему весело. И я в восторге от этого чудесного свойства его характера. Ведь если уныние – страшный грех, то мой брат всегда будет оставаться святым.

Конечно, иногда нам приходится несладко от мужского озорства. Мужчины постоянно переключают телевизор на футбол или мультики. Они смотрят тупые комедии, которые мы терпеть не можем. Они захламляют кладовку рыбацкими снастями, чтобы раз в год съездить куда-то за сто километров и поймать карасика. Они шепотом интересуются в музее, увидев средневековые доспехи: «Интересно, а если дать смотрительнице сто баксов, она позволит нам с Андрюхой их надеть и сразиться?» Они предлагают установить в гостиной настольный хоккей и, когда у них заканчиваются деньги, бегут в игровые заведения «Вулкан удачи», надеясь на выигрыш. Они заменяют нас резиновыми куклами, тайком съедают приготовленный для гостей торт и играют в свои чертовы компьютерные игры ночи напролет. Ужасно. Помните, как общались подружки в сериале «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво…»:

Я хочу купить ему на день рождения «Плейстейшн».
- Нина, тебе нравится секс?
- Да.
- Тогда не покупай ему «Плейстейшн».

Мы злимся на мужчин. Мы возмущаемся. Мы делаем серьезные лица и строго произносим: «Как можно быть таким мальчишкой?»

Все дело в том, – сказал мне как-то мой знакомый, – что у вас, женщин, нет чувства юмора. Поэтому мы никогда не поймем друг друга.

Не знаю, не знаю. Да, иногда мы отказываемся проявлять понимание, в кино требуем смотреть только мелодрамы, и нам, по большому счету, плевать, что будет, если засунуть в ксерокс голову. Но чувство юмора у нас есть. Иначе мы бы не соглашались на отношения с мужчинами.

В меню девичника значилось мороженое и телешоу «Две звезды». Но
когда Лолита запела «Снилось мне», взяла Цекало за руку и заплакала, мы с
подругами хором заревели вслед за ней, забыв про десерт.

Люди
редко сожалеют о разводе. Потому что головой понимают: «там жизни бы не
было». Но все равно, господи боже мой, сердцу иногда жаль. Что не
получилось. Что не смогли. Даже если оба уже счастливы с другими. Даже
если эти другие рожают детей и дарят квартиры. Все равно.

Помню,
я приехала в свой родной город и сразу, возле вокзала, – бабах! –
встретила бывшего мужа. Сердце застучало, как соседка тетя Маша,
запертая в лифте. С чего вдруг? Я ведь не вспоминала об этом человеке
уже несколько лет, а вот поди ж ты… У него дрожали руки. «Привет. Ты
как? Все еще в Москве? Счастлива?» Мы смущенно улыбались, шли по
Пушкинской – мне хотелось идти пешком после поезда, а ему хотелось идти
рядом со мной. Возле сорокового дома я узнала, что он женат. Возле сорок
четвертого, что у него есть ребенок. Дочка. И конечно же, ее зовут как
меня.

«Ты идиот, понимаешь? – я вертела у него перед носом
пятерней, будто ввинчивала лампочку. – Полный кретин». – «Да ты тут
вообще ни при чем! Мне просто имя нравится». Ну конечно я ни при чем.
Ему просто имя нравится. А мне нравится идти по этой булыжной мостовой и
ссориться с человеком, с которым я, пардон за пафос, когда-то была
одной плотью. Может, не надо было уезжать тогда? Может, надо было
остаться и родить ему дочку? Что лучше: то, что я имею, или то, что
могла бы иметь?.. Остановились возле моего дома. «Ну что, пока?» –
«Пока»

У Дины Рубиной есть рассказ «На долгом светофоре» – о том,
как женщина увидела в машине молодых супругов, которые о чем-то горячо
спорили. Они, эти двое, напомнили ей юность, ее собственный нелепый,
несчастный первый брак: «Бурные ночи сменялись ожесточенными дневными
ссорами… Не повезло: тяжелая и сильная любовь, та, что обычно выпадает
битому жизнью усмиренному человеку, была выдана им не по возрасту, не по
росту. Так новобранцев жестокий командир бросает на смертельный участок
фронта, заранее зная, что те обречены…» Сколько таких браков на свете –
не сосчитать. Мы боремся, мы хватаемся друг за друга с неистовой силой,
пытаемся удержаться, уцелеть, выстоять. Бесполезно. Бесперспективняк,
как теперь модно говорить. Просто не судьба.

У нас получается с
другими. Нам спокойно и уютно в новых отношениях. Но не ржавеет, не
ржавеет эта старая сука-любовь. И если вдруг мы встречаем на вокзале, в
гостях, в автомобильной пробке или на развеселом шоу «Две звезды»
человека, чья фамилия фигурирует в нашем паспорте под рубрикой
«Зарегистрировано расторжение брака», прошлое накрывает нас, как девятый
вал. С этим ничего не поделаешь. Ведь если браки заключаются на
небесах, то разводы, должно быть, не фиксируются нигде, кроме как в
амбарных книгах загсов. Мы, неудавшиеся супруги, можем сколько угодно
ссориться, проклинать друг друга и облегченно расставаться,
предварительно перебив всю посуду в доме, но там, над небом голубым,
наши имена все равно остаются записанными рядом, в одной графе под
названием «Семья».

Нам не отделаться друг
от друга. Поэтому-то и заплакала Лолита Милявская, когда бывший
непутевый муж улегся рядом с ней на сцене. Поэтому Кристина Орбакайте на
вопрос ушлой Оксаны Пушкиной: «Тебе все еще снится Володя?» – вдруг
закрыла лицо руками. Поэтому страницы книг Сергея Довлатова, посвященные
«ужасной Таське», являются самыми лирическими во всей его прозе.
Помните, как он, счастливый муж и отец двоих детей, прилетает из
Нью-Йорка в Лос-Анджелес на конференцию и там встречает свою первую
жену, с которой расстался пятнадцать лет назад? Помните, как они
начинают ссориться ровно с того же места, на котором когда-то
остановились? Как с ужасом он понимает, что вся его жизнь может полететь
в тартарары: «Вот сейчас Таська попросит: «Не уходи», и я останусь. Я
чувствую, что останусь. И даже не чувствую, а знаю… Сколько же это может
продолжаться? Сколько может продолжаться это безобразие?! И тут я с
ужасом подумал, что это навсегда. Раз уж это случилось, то все. Конца не
будет. До самой, что называется, могилы. Или, как бы это поизящнее
выразиться, до роковой черты».

Былых возлюбленных на свете нет.
Мы все равно любим. Может быть, уже не столько самого человека, сколько
то время, самих себя в том времени. Ведь счастье было. Правда-правда.
Что бы мы сейчас ни говорили.

Конечно, в одну и ту же реку дважды
войти нельзя. Мы это знаем. О, как хорошо знаем. Поэтому даже не
произносим: «А может, попробуем еще раз?» – ни один из нас в это не
верит. И если даже произносим, если пробуем, то очень быстро понимаем,
как все это жалко и нелепо.

В общем, все, что нам остается на
память, – это какая-то обреченность, раз и навсегда обретенная душевная
зависимость. Можно не вспоминать о прошлой любви сто лет, можно даже
запамятовать, какое там было отчество у этого человека, но вдруг все это
давно забытое ка-а-ак вылезет. Как хлестанет наотмашь. Старая
фотография вывалится из коробки на антресолях. Таксист врубит «вашу»
песню на «Ретро FM». Незнакомая девица, проходя мимо, оставит после себя
шлейф родных духов. Под утро в объятиях второго мужа зачем-то приснится
первый. Приснится «день, который не вернется, и человек, который не
придет».
- Какого черта? – спросишь ты его. – Что это за мода влезать в чужие сны?
А он заявит со своей обычной наглостью:
- Как ты смеешь? Кто дал тебе право быть такой счастливой?
- Но ведь это ты меня бросил.
- Да. Но сначала ты от меня ушла.
И целых полчаса, пока не зазвенит будильник, вы будете выяснять отношения. Уже в дверях он обернется:
- Знаешь, о чем я думаю?
- О чем?
- Я думаю, что лучше целовать одну женщину в своей жизни. Потому что дальше идет повторение.

Ты
проснешься вся в слезах и соплях. И твой реальный, настоящий нынешний
мужчина спросит: «Что случилось?». Ты высморкаешься в салфетку, выпьешь
стакан воды, протянутый заботливой рукой, вздохнешь: «Прикинь,
приснилось, что меня уволили».

Эх, как же хочется сказать
что-нибудь правильное, возвышенное вроде: «С любимыми не расставайтесь»,
только фиг у кого это получится. Люди все равно будут разбегаться,
будут получать свои свидетельства о разводе, отпечатанные на серых
траурных бумажках. Будут собирать чемоданы и уходить, оставив ключи на
столике в прихожей. Будут резать на куски забытые галстуки и кричать в
телефонные трубки: «Такая здесь больше не живет!» Будут с улыбкой
произносить: «Останемся друзьями», понимая, что это последнее вранье.

Не
то чтобы это трагедия, нет. Это жизнь. Но только всегда надо помнить,
что не получится расстаться навсегда. Даже если и уехать за тысячи
километров друг от друга. И раз уж сегодня у нас прямо-таки литературный
вечер, хочу процитировать еще одно произведение – «Дьявол» Толстого. У
героя в молодости была долгая связь с женщиной, которую он не мог забыть
потом всю жизнь: «И с чего он выдумал, что она так и бросится к нему? У
нее есть свой муж; только я один такой мерзавец, что у меня жена, и
хорошая, а я бегаю за чужою». Так он думал, сидя в шалаше, протекшем в
одном месте и капающем с своей соломы. А что бы за счастье было, если бы
она пришла. Одни здесь в этот дождь. Хоть бы раз опять обнять ее, а
потом будь что будет. Ах да, вспомнил он, если была, то по следам можно
найти». Он взглянул на землю пробитой к шалашу и не заросшей травой
тропинки, и свежий след босой ноги, еще покатившейся, был на ней».

Вот так оно, дорогие, будет всю жизнь. Следы любимых ног на мокрой земле. Везде. Всегда. Рядом.