Гальяно — художник от природы. Его мастерство, неординарность и глубокое понимание тонкостей кроя сделали ему успех, да такой, что имя Джона Гальяно стоит наравне с именем Лагерфельда. Но для признания ему пришлось потрудиться. Его приход в Dior вызвал массу скептических замечаний. «В какие руки попал дом Dior и что с ним станет?» — спрашивали на модной арене. Но в Dior не ошиблись. На момент прихода Гальяно у модного дома было 20 магазинов, сейчас же — более двухсот. Джон обеспечил не только коммерческий успех марки, но и поднял ее на новый уровень: просто взял старушку на руки и перенес в 21 век.

Гальяно любит эпатировать, ему нравится все необычное, небанальное, все то, что не идет в ногу со временем. В 90-ые, когда на подиуме царствовали модели типа «героиновый шик», облаченные в бесформенные легкие платья, Гальяно выпускал причудливые наряды, нагроможденные обильным количеством камней и блесток. Его коллекция «Побег юной принцессы Лукреции из большевистской России» привлекла к себе колоссальное внимание. Гальяно был удостоен награды лучшего дизайнера года. Но коммерческий успех обходил его стороной. Признание первыми лицами фэшн-индустрии и непризнание покупателями, вот что получил Гальяно в начале своего пути.

А потом его пригласили в Dior. Гальяно вспоминал, что в день, когда он впервые пришел в офис Dior, его приветствовали служащие компании, а работники отдела haute couture были облачены в белые лабораторные халаты. Джон в недоумении подумал, зачем организация наняла столько медицинских работников.

Я действительно был очень наивным, но ведь прежде мне не приходилось даже переступать порог подобных мест.

Гальяно говорит, что даже в самых своих смелых мечтах и думать не мог, что когда-нибудь займет пост креативного директора дома Dior. Но Джона вдохновляет мысль, что именно он является проводником для легендарной марки из старого в новое, из прошлого в настоящее.

Иногда мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.

Впрочем, что действительно объединяло Гальяно и традиции дома Dior и его основателя Кристиана Диора — так это безмерная любовь к женщине, ее женственности и личности.

Диор боготворил женскую красоту, поэтому и в сегодняшних моделях мы стараемся подчеркнуть линии груди, талии, бедер.

На вопрос о том, есть ли что-то, что объединяет его с Кристианом Диором, Гальяно отвечает просто:

Так же как и я, он обожал возиться с цветами в саду. Я, так же как и он, люблю женщин, красоту. Мы оба романтики, нас обоих впечатляют одинаковые вещи. Я люблю все новое, он любил все новое. Я, также как и он, уверен в себе. Я никогда этому не учился, не воспитывал это в себе. Это заложено во мне.

Джону повезло, что в 1996 году его пригласили на работу в Dior, потому что к этому времени модельера отказались спонсировать. А дом Dior подарил Джону широкий простор для творчества. Его ни в чем не ограничивали: лучшие ткани, дорогие аксессуары, показы, сравнимые с театральными постановками не только артистическим содержанием, но и объемом инвестиций. Гальяно шел по пути мировой славы, и он добился коммерческого успеха марки. Однако этот факт подвергли критике — его обвинили в том, что Dior превратился в чересчур коммерческий бренд.

Хм, разве бренд может быть слишком коммерческим? Думаю, мы всё делаем правильно, как того требует время и обстоятельства. Не хочу, чтобы Dior постепенно превратился в собственную тень, покойника, о котором никто не говорит плохо.

У Гальяно на все есть ответ. На все есть свое мнение. И у него свои способы работы. Творчество — вечный спутник его жизни.

Творчество включено в мой график. Я говорю о том, что нельзя однажды войти в мастерскую и заявить: «Сейчас я займусь творчеством! Я создам шедевр!». Всё более сложно и упорядочено. Нет, меня не беспокоит свободное творчество. Это неотъемлемая часть моей жизни.

Отдых и путешествия — необходимый атрибут деятельности.

Когда я только пришел в Dior, здесь никто не понимал, для чего нужны исследовательские путешествия. Мне приходилось объяснять, насколько важно то, что я не просто сижу за столом в офисе. Я не выключатель, который вы можете нажать — и сразу же появятся наброски. Нет, такая схема со мной не работает.

Он в постоянном поиске своей музы.

Она постоянно ускользает от меня. Я всегда нахожусь в погоне за ней. Она – это эфемерное создание. Как парфюм. Не думаю, что я хотел бы поймать ее. Именно погоня за ней заставляет меня творить.

Гальяно творил для Dior невообразимое. Его коллекция «Матрица» вызвала волну непонимания среди модных критиков. Это совсем не в стиле Dior, чересчур ново! Дальнейшее творчество Гальяно было не меньше удивительным. Не смотря на то, что в Гальяно живет романтик, и модельер питает глубокую страсть к атмосфере 18 века, Джон с тщательным вниманием и воодушевлением смешивал это со своей тягой к эпатажу и всему неординарному. Но в будущем излишняя провокационность сошла на нет. Все больше в коллекциях дизайнера начала проявляться простая элегантность, а от прошлого остался лишь невероятный крой. Вроде бы и в Dior довольны, что Гальяно поубавил свой пыл, и Джон счастлив, что можно творить, не переступая через себя. Но в создании модельером более традиционной одежды многие увидели поражение Гальяно: модельер все-таки сдался под натиском вышестоящих. Но Джон заметил:

Я пошёл на это по собственной воле. Это было моё решение. Согласен, довольно странно видеть на подиуме моделей с сумочками. Но вместе с тем, я знал, что придуманный мной образ может воплотить только определённая модель с определённой сумочкой.

Кстати, об образах. Выход Гальяно в конце показов — отдельная песня.

Я настолько сильно погружаюсь в процесс создания коллекции, что это отражается на моем внешнем виде. То же происходит и с любым из нас, когда его посещает муза. Я вживаюсь в образ своей музы и начинаю рассуждать. Носит ли она красную помаду? Пишет ли она при свете свечи? Я продумываю каждую деталь ее образа и характера.

Да, Гальяно внес неоценимый клад в мир моды. Его имя навсегда останется в истории. Джон сделал главное: возродил дом Dior, сделал его ультрамодным, культовым. Показы Dior не пропускают ни в коем случае, о них пишут и рассуждают. Джон Гальяно принял историю и традиции дома в той мере, в которой понимал ее. Это было что-то новое, но все то же старое.

Женщина Диора — это истинная парижанка, чей образ со временем начал тускнеть. Мне захотелось возродить его, дать миру именно то, что он ожидает от Диора. Мы пересмотрели конструкции, стали использовать высокотехнологичные материалы, новые красители, но, — подчеркивает Гальяно, — по-прежнему сохраняем потрясающий крой.

Я думаю, мы слегка стряхнули паутину, придали вещам легкость.

Самое важное – это вызвать у зрителей реакцию и эмоции. К тому же я давно заметил: то, что в самом начале шокировало, часто приносило огромный коммерческий успех.

Но нередко белая полоса сменяется черной. За ошибки приходится платить, и часто эта плата бывает слишком жестокой. За антисемитские оскорбления, высказанные в пьяном бреду, Гальяно весной этого года увольняют из Dior.

На этот счет высказывались многие знаменитости. Карин Ройтфельд (бывший главный редактор французского Vogue) в одном из интервью сказала:

Я даже и представить себе не могла, что Джон Гальяно был настолько несчастлив на своем посту. Нужно быть очень одиноким и подавленным человеком, чтобы признаться в симпатиях к нацистскому лидеру при всех и будучи подшофе. Это отразилось и в его коллекциях для дома Dior. К примеру, показ, на котором модели изображали бездомных, ночующих улице. Так или иначе, кричать в пьяном виде «Я люблю Гитлера» и обзывать людей в баре «грязными евреями» — неприемлемо. Не думаю, что он на самом деле так считает. Это всего лишь пьяный бред.

А Карл Лагерфельд ничуть не поддержал Гальяно, хотя думали, что модельер посочувствует коллеге. Наоборот, Карл очень резко высказался против поступка модельера:

Я просто в бешенстве, если вам это интересно. Я в бешенстве, потому что это уже не вопрос того, говорил он это или нет. Видео с его отвратительными высказываниями уже разлетелось по всему миру. Это ужасное событие для всего мира моды, потому что люди думают, что все дизайнеры и каждый в модной индустрии позволяют себе подобное поведение. Именно это выводит меня из себя.
Дело в том, что в бизнесе, особенно с появлением интернета, каждый должен вести себя предусмотрительнее, особенно если ты публичный человек. Ты не можешь просто выйти на улицу и напиться. Есть вещи, которые нельзя себе позволять. Я взбешен тем, какой ущерб Гальяно принес LVMH и лично Бернару Арно (Bernard Arnault), который является его хорошим другом и поддерживал его больше, чем любого другого дизайнера, потому что Dior – его любимый бренд. Это все равно что обидеть его ребенка.

Да и Натали Портман, лицо аромата Miss Dior Chérie, отреагировала отнюдь не в сочувствующем тоне:

Я шокирована и поражена комментариями Джона Гальяно в этом видеоролике. Я еврейка и горжусь этим, поэтому больше не желаю иметь никаких дел с Гальяно. Вместе с тем, я надеюсь, что эта жуткая выходка поможет нам в борьбе с существующими предубеждениями, которые чужды красоте.

О возвращении Гальяно на модную арену появляются неоднозначные высказывания. Поклонники надеются, что какой-нибудь модный дом пригласит его на работу, а противники — наоборот. Например, Айзек Мизрахи, модельер и к тому же еврей по национальности.

Я думаю, что он больше не будет работать. Надеюсь, этого не произойдет. Я верю, что больше никто не предложит ему работу. Хотя, я, наверное, не тот человек, с которым стоит это обсуждать, так как мне никогда не нравилось то, что он делает. Мне больше нравились работы Александра МакКуина (Alexander McQueen) или Вивьен Вествуд (Vivienne Westwood). Мало того что его коллекции никогда меня не вдохновляли, теперь выяснилось, что он ко всему в придачу еще и расист. Так что я мысленно попрощался с Гальяно.

На самом деле, когда в сети пошла информация о том, что Джон находится по угрозой увольнения, я просто не поверила этому. Такой инцидент вряд ли серьезно повлияет на репутацию марки. Но увольнение все-таки состоялось, да к тому же не только из Dior, но и из Jonh Galliano. В связи с этим было очень популярно шуточное высказывание «Джон Гальяно уволен из Джон Гальяно», которое по сути своей совсем невеселое.

Невозможно предвидеть какова была бы моя реакция, если бы у меня отняли мой бренд и мое имя, но я явно не был бы этому рад , — говорит Александр Терехов.

Поговаривают, что увольнение было неслучайным, что все заранее подстроено.
Кирилл Гасилин:

Как это ни печально, эпоха больших творцов прошла. Я уверен, что Гальяно, конечно же, был спровоцирован хозяевами бренда Dior, хоть и не напрямую, а косвенно. Мы не в курсе подробностей их контракта, но знаем, что Гальяно человек очень исполнительный и работоспособный, хоть и не с легким характером. И, возможно, им просто необходимо было найти причину, чтобы расторгнуть контракт. Как можно допустить, что этот человек, метр пятьдесят ростом, может быть агрессором и кого-то побить? На записи отчетливо видно, что он всего лишь защищается, как загнанный зверек в своей норке. Просто люди нашли возможность убрать этого художника, который стал неугоден. Я думаю, что и МакКуин неслучайно ушел, они ведь по духу очень близки с Гальяно. И причина здесь в том, что искусство в чистом виде уже никому не нужно. В нем больше никто не заинтересован.

Но лично мое мнение — не все в мире случайно, но случаи имеют место быть. И объяснять этот инцидент каким-то заговором — бессмысленно. И кто знает, вдруг Dior еще пожалеет о том, что отказались от Гальяно, от безумного гения, от талантливого художника. Моя любимая коллекция:

Советую посмотреть сам показ. Он идеален во всем, начиная музыкой, заканчивая моделями.

Последний haute couture от Гальяно в Dior. Шикарная, элегантная, смелая и эпатажная коллекция — Гальяно предстал в своем лучшем виде. Такой же коллекцией была RTW, которую прозвали «показ Гальяно без Гальяно». И неужели талант этого мастера пропадет? Да, если его засудят и отправят в тюрьму. И, надеемся, что нет, если он ограничится выплатой штрафа, и его пригласят на работу. Поговаривают, что бренд Ferré хотел бы видеть Гальяно своим директором. А кто же займет место креативного директора Dior? Имя дизайнера будут скрывать до осени, то есть до следующего сезона. Но ходят слухи, что им будет Рикардо Тиши.

Что ж, думаю, Рикардо сможет вернуть бренд к своим истокам. Именно это обещали сделать представители Dior перед последним показом Гальяно. Но Джона не забудут, это не случится ни в коем случае. Таких людей не забывают, они не проходят яркой вспышкой, не угасают в конце своего пути. Даже если у Гальяно не будет будущего на модной арене, его имя навсегда останется в истории моды, а в книгах о нем будет написано:

То, что я взял и смахнул паутину со спящей красавицы. Это действительно все, что я сделал.

Фото с показов: style.com, vogue.ru

Восьмого сентября исправительный суд Парижа огласит приговор знаменитому модельеру Джону Гальяно. Однако, не дожидаясь решения суда, модный дом Dior , в котором Гальяно работал креативным директором, уже уволил модельера, и, как говорят, даже нашел ему замену.

Напомним, что в феврале этого года Гальяно устроил перебранку с еврейской парой в парижском кафе La Perle . Пострадавшие Филипп Виржити и Жеральдин Блох утверждают, что модельер осыпал их нецензурной бранью, в которой слово «еврейский» прозвучало не менее тридцати раз. Вслед за этим в Интернете появился видеоролик, в котором пьяный дизайнер признавался в своей симпатии к Гитлеру. После этого разразился скандал, который повлек за собой потерю именитых клиентов модного дома Dior, в частности актрису еврейских кровей Натали Портман.

Мнения «коллег по цеху» разделились. Одни строго осуждали модельера, другие недоумевали, «какая муха укусила Джона». Дело в том, что по своим жизненным обстоятельствам Гальяно , наоборот, должен был бороться с расовыми национальными предрассудками и дискриминацией.

Хуан Карлос (таково настоящее имя кутюрье) родился 28 ноября 1960 года в Гибралтаре в интернациональной семье. Его отец был англичанином итальянского происхождения, а мать испанкой. До того как родители переехали в Лондон, Джон успел запомнить краски Испании, запахи ее рыбацких причалов, пестрые ковры и апельсины, грудой лежащие на прилавках. После буйства красок солнечной Испании туманный Альбион предстал промозглой каменной тюрьмой. Яркими островками цвета в городе бесконечных дождей были красные телефонные будки, которые Джон бережно переносил в свой альбом.

Джон полюбил рисовать, а еще разглядывать иллюстрации в модных журналах, которые его мать покупала на последние деньги. Впоследствии Гальяно скажет: «Моя любовь к моделированию одежды пришла через модные иллюстрации. Именно там я отрыл для себя дизайн и влюбился в него». Мать будущего кутюрье была одержима идеей привить детям чувство прекрасного. Учила сына и дочерей Розмари и Имакулу танцевать фламенко на кухонном столе или наряжала их в парадные одежды, даже если надо было всего лишь дойти до булочной. Неудивительно, что соседи – а это был отнюдь не фешенебельный район, а рабочая окраина Лондона – считали Гальяно весьма странной семейкой.

Отец, серьезный и строгий человек, всю жизнь проработавший в промзоне водопроводчиком, не одобрял «немужских» увлечений Джона. Как не мог и смириться с тем, что единственного сына – продолжателя рода и фамилии – гораздо больше интересуют парни, чем девушки. Однажды журналисты спросили Гальяно, каково жилось гею в суровом ра­бочем квартале Лондона, и тот ответил: «В школе меня, мягко скажем, не понимали. Но зла я не держу. Наверное, именно это научило меня уходить в собственный ска­зочный мир». Только в школе искусств Сентрал Сант Мартинс, которая славилась демократичными нравами, Джон мог вздохнуть спокойно.

Творческий гений всегда отличает особый взгляд на мир и умение мыслить нестандартно. Дебютная коллекция Гальяно была создана по мотивам… Французской революции! Когда наставник юного таланта Колин МакДауэлл недоуменно спросил, с чем связан такой странный выбор темы, Джон ответил: «Французская революция создала всю современную Европу. Она убила прошлое». Наверное, тогда он и сам ощущал себя бунтарем, Бонапартом. Коллекцию в стиле уни-секс, которую можно было носить шиворот-навыворот и вверх тормашками, полностью скупил трендовый бутик Browns. Так началась легенда Джона Гальяно.

До тридцати пяти лет прославленный модельер жил в нищете. Его называли «вундеркиндом английской моды», но коллекции раскупались плохо. И все потому, что были «страшно далеки от жизни». Друзья уговаривали Джона «приземлить» полет его таланта и больше думать о материальной стороне. Но он предпочитал перебиваться с хлеба на воду, чем поступиться идеей.

В Париж, Мекку моды, Гальяно отправился без гроша в кармане. Один приятель сдал ему угол в своей квартире, другой выделил место в помещении фабрики для пошива коллекций. И вот, удача на стороне упрямых! Счастье, постучавшееся в двери Гальяно, предстало в лице Анны Винтур, редактора американского Vogue, которая оценила талант и занялась раскруткой английского гения.

В Париже Гальяно прозвали «анфан террибль». Светское общество шокировали его эксцентричные выходки. Однажды он окатил своих манекенщиц водой прямо перед выходом на подиум. В другой раз заставил помощника поливать красным вином роскошный кремовый атлас – чтобы добиться нужного оттенка: «восхитительного розового». Не меньше возмущала его страсть давать своим коллекциям немыслимые названия: «Дикие забавы», «Забывая девственность»… Сам он легко мог нарядиться в пижамные брюки и куртку мусорщика. Завсегдатаи злачных заведений принимали молодого модельера за своего. Он же считал, что здесь можно почерпнуть неплохие идеи для воплощения их в коллекциях.

И вот такой эксцентричный хулиган подиума стал директором модного дома Dior, известного своими традициями! Руководители делали ставку на то, что Джон с его креативным взглядом сможет вдохнуть в модный дом новую жизнь. И ведь получилось! Когда Гальяно пришел в Dior, у дома было всего 10 магазинов, сейчас их 220 по всему миру, а доходы выросли с $200 миллионов до $765. Его показы – это театрализованные шоу, которые публика смотрит с не меньшим интересом, чем собственно сами коллекции. Откуда он берет идеи? Помогает история (мэтр фантазирует на исторические темы) и география. Раз в полгода, в апреле и ноябре, Гальяно устраивает исследовательские командировки – в Европу, Америку и Азию, которые обычно длятся по три недели. «Когда я только пришел в Dior, никто не понимал, для чего нужны эти путешествия. Мне приходилось объяснять, насколько это важно. Я не выключатель, который вы можете нажать – и сразу же появятся наброски». И эти мультиэтнические шоу – очередное доказательство того, что человек таких широких взглядов просто не может быть расистом.

Гальяно был свидетелем «низвержения столпов» – ведь когда-то сам сменил графа Юбера Живанши , возглавив его модный дом. Аристократ, чей дом моды существовал с 1952 года, всегда ассоциировался с подлинным французским шиком и элегантностью. Но новый владелец Givenchy Бернар Арно заявил, что идеи Живанши – полный анахронизм и сообщил, что уже подыскал ему замену – молодого английского дизайнера Джона Гальяно. О своей отставке граф Юбер узнал из утренних газет – по сути, его выставили из собственного модного дома...

История Живанши – яркий пример жестокости мира моды: чуть зазеваешься, и тебя съедят более молодые и амбициозные. И Гальяно очень старался на протяжении пятнадцати лет держать планку высоко. Но ведь человеческие резервы не безграничны. Возможно, мэтр просто устал.

В интервью Гальяно рассказывал, что при нем постоянно находится личный врач. «У нас есть таблица моего физического состояния с января по декабрь, и каждый месяц имеет свой оттенок серого. Если наступает стрессовый период, серый становится черным», – рассказывает Джон. Похоже, в последнее время справляться со стрессами без дополнительных стимуляторов становилось все сложнее. В ходе судебных слушаний Гальяно честно признался в наркотической и алкогольной зависимости. Рассказал, что пристрастился к спиртному, барбитуратам и снотворному с 2007 года. «После каждого творческого подъема я испытывал эмоциональную катастрофу, и только алкоголь помогал мне справляться с этим». Он принес свои глубочайшие извинения потерпевшим...

Увы, этот случай не уникален в мире моды. Марк Джейкобс лежал в психиатрической лечебнице. Келвин Кляйн злоупотреблял психотропными препаратами. Александр Маккуин страдал от депрессии и покончил жизнь самоубийством. «Давление со стороны фаст-фэшна и Интернета, требующих создавать всё новые и новые вещи, сумело подавить не одно известное имя», – считает Сюзи Менкес, директор моды International Herald Tribune.

«Мы живем в жестоком мире, где мода может использовать талантливых людей до тех пор, пока они нужны ей, и может уволить их в один момент из-за одного несчастного случая», – вторит Оливье Зам, главный редактор Purple Fashion.

Любая ситуация может быть кому-то выгодна. И пресловутый видеоролик, запечатлевший Гальяно в невменяемом состоянии в кафе La Perle, был вовремя снят, смонтирован и выложен в сеть. На следующий же день модельер потерял работу.

Кроме того, что Гальяно отныне не является креативным директором Dior, у бренда John Galliano уже появился новый руководитель – именную марку опального модельера возглавил Билл Гейттен, который последние двадцать лет был помощником Джона.

«В каком личном аду живет Гальяно, мы никогда не узнаем, – говорит Хилари Александр, директор моды The Daily Telegraph. – Ясно одно: он нуждается в помощи. Я ни на минуту не оправдываю его поведение. Но прямо сейчас ему нужна помощь и любовь той индустрии, которой он отдал свою жизнь».

Известный французский модельер, кутюрье, эпатажная личность. Джон Гальяно, или было бы правильнее сказать, Хуан Карлос Антонио Гальяно Гильен родился на Гибралтаре, острове, входящем в Великобританию, но находящемся на другой стороне Атлантического океана. По знаку зодиака – Скорпион, Хуан появился на свет 28 ноября 1960 года.

Детство Джона Гальяно

В себе John Galliano собрал многие национальности, от его отца-англичанина с итальянскими корнями, ему достался светский аристократизм, умение правильно преподнести себя, умение четко ставить цели и знать, что он хочет от жизни. От матери – испанки Джон получил весь шик, роскошь души и тела, доброту и, в тоже время, испанскую вспыльчивость, а также свою неповторимую внешность.

В 1966 году семья Хуан Карлоса Гальяно переехала в Лондон. Чуть подросший Джон поступил в Колледж искусств Святого Мартина. Его семья не была бедной, наоборот, у Джона было всё, что он хочет. Но тем не менее, он постоянно работал, совмещая с учебой, он работал в Национальном театр е, помогал костюмеру.

Встреча Джона Гальяно с модной индустрией

Будущий кутюрье любил исторически костюмы, и даже выпускную работу он сделал в честь Французской революции.
В 1985 году John Galliano представил свою первую коллекцию Британской модной публике. Активную поддержку ему оказывал Джоан Бурштейн, его друг и спонсор. Стивен Джонс подготовил для коллекции Гальяно множество красивых шляпок различных фасонов. С самого первого показа Гальяно не собирался сдерживать свой творческий потенциал. Он выпустил моделей на подиум, предварительно собственноручно облив каждую из них водой. Такой взрыв эмоций на подиуме не ожидал ни один из критиков моды, сидевших в первом ряду на показе.

Известный стилист Аманда Харлек стала для него после этого показа не только другом, но и личным стилистом.

Коллекции Джона Гальяно

Вскоре модельер показал коллекцию «Падшие ангеы» в модной столице Франции. На этот раз спонсорство ему оказал Педер Бельтерсен.
В 1988 году Гальяно удостоился стать «Лучшим дизайнером года», показав на французском модном подиуме свою коллекцию «Бланш Дюбуа».
Сразу после такого фурора его пригласили в дом моды Баленсиага, где он проработал дизайнером женской линии одежды на протяжении двух лет. В 90-е года Гальяно познакомился с Анной Винтур, властной женщиной, занимающей пост главного редактора американского VOGUE. Популярность Гальяно как дизайнера росла на глазах. На его показах выступали самые высокооплачиваемые, известные модели, такие как Наоми Кэмпбэлл, Клаудия Шиффер, Жизель Бунхенд. Но самой любимой его моделью всегда была и остается Кейт Мосс, она по его мнению, лучше всех показывала то, что он хотел на подиуме. В 1995 году Бернар Арно пригласил великого кутюрье быть креативным директором Живанши, после чего Гальяно переходи в Диор на протяжении многих лет держит марку DIOR на вершине модной славы.

В 1997 году, имевший наивысший успех, Джон открывает свой именной бутик в Москве.

Но не может быть всё так легко и хорошо в его творчестве. И вот наступил момент «черной полосы» в жизни Джона Гальяно. В 2011 году он, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, в милом французском кафе стал выкрикивать в присутствии многих свидетелей – очевидцев сего события, антисемитские лозунги, за что вскоре был уволен с поста креативного директора модного дома DIOR, а также лишился и своего собственного бренда «John Galliano». За эту выходку дизайнер был лишен Ордена почетного легион а, выданного французским правительством за вклад в развитие моды. Два года после произошедшего Гальяно не было видно, тем более он не касался моды, за исключением свадебного платья, которое он сшил по заказу Кейт Мосс на ее свадьбу.

Возвращение Джона Гальяно

В феврале знаменитый кутюрье Джон Гальяно вновь появился на модной арене. Его на протяжении двух лет поддерживал Оскар де Ла рента. Креативная работа в модном доме Oscar De La Renta воодушевила его, он готов творить, искушать и соблазнять своими творческими идеями свою любимую модную публику.

Личная жизнь Джона Гальяно

Дизайнер John Galliano – открытый гей и никогда этого не скрывал. Хотя как тут скроешь, это видно издалека, его ни на кого не похожая манера одеваться и вести себя в обществе говорят сами за себя. Его роман со стилистом Алексисом Роше обсуждался во всех модных кругах.

В свои 53 года, он прекрасно выглядит, посещает многие светские мероприятия, где его так любят и уважают звезды шоу-бизнеса, топ-модели, модельеры мира и просто знатные особы.

Джон Гальяно ведет двойную жизнь. Сегодня он - дизайнер Дома Christian Dior, и благодаря ему этот Дом ассоциируется теперь не с почтенной матроной, а с манящей сиреной. В Доме Диора Гальяно - "месье Комильфо": на нем сшитый на заказ диоровский костюм-тройка из темной шерсти, мягкая фетровая шляпа лихо заломлена набекрень, ногти идеально отполированы. Его ателье находится на шикарной авеню Монтень, как раз над главным бутиком Диора, а сам он занимает старинный особняк.

Назавтра он - Джон Гальяно, дизайнер собственного дома моды, расположенного в помещении бывшей кукольной фабрики. Одет, как трудный подросток, - огромного размера шорты и майка, черный берет, здоровенный медальон на голой груди и горнолыжные темные очки в золоченой оправе. Он слушает клубную музыку и ходит в спортзал. Не пьет, отказался от кофе, но пачка "Мальборо" у него всегда с собой.

Джон Гальяно - любимец модного истеблишмента, один из самых влиятельных создателей моды в мире. Он стал главным дизайнером Дома Диора и дал этому застывшему в своей респектабельности Дому второе дыхание: стряхнул нафталин, внес свежую струю, сделал модным и желанным. Продажи растут, бизнес процветает. А на показах в первом ряду - целая галерея звезд: от Николь Кидман и Деми Мур до Селин Дион и Кристин Скотт Томас.

В перерыве между примерками, сидя на залитой солнцем террасе, Гальяно рассказывает о своем альянсе с Домом Диора, успевая при этом слегка перекусить. Есть в нем что-то мальчишеское и разбойничье одновременно. Усы - почти как у Сальвадора Дали - и ослепительно-белозубая улыбка. Разговаривает тихо и серьезно, а потом вдруг - знаменитый манерный смешок. Он говорит, что страшно застенчив, а сам при этом сверкает глазами, излучая кипучую энергию.

"Месье Диор был Богом моды, - говорит Гальяно. - Он тот, о ком мечтаешь в детстве. Я никогда не предполагал, что стану дизайнером у Диора - никогда, даже в самых безумных мечтах. Иногда мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон".

Он воодушевлен тем, что именно ему выпала честь привести Дом моды с полувековой историей в новое тысячелетие.

Абсолютный романтик, тоскующий по XVIII веку, он творит для сегодняшнего дня. Обожает причуды, нагромождает драгоценности, вышивки, бахрому, аппликации - и в то же время может скроить простое платье так, что это будет предел мечтаний. Прирожденный шоумен, известный на весь мир, он может с закрытыми глазами описать все технические тонкости покроя жилета XVIII века.

Гальяно просто создан для Диора прежде всего потому, что разделяет его всепоглощающую страсть к женственности. Как говорит он сам: "Диор боготворил женскую красоту, поэтому и в сегодняшних моделях мы стараемся подчеркнуть линии груди, талии, бедер". Новый образ женщины Диора - чувственный, декадентский, безоглядно романтичный. Высокомерно поднятый подбородок, ниспадающее каскадом ожерелье из перидота и молочно-жемчужные капли серег. Русалочье платье, скроенное по косой, - пыльно-сиреневое или, быть может, чернильно-черное, со шлейфом, расписанным лилиями. И как последний штрих - головокружительной высоты каблуки. "Это женщина, которая наслаждается своей женственностью, - подтверждает Гальяно. - Мы пытались представить, что создал бы Диор, будь он жив сегодня".

Необузданное воображение - характерная черта Джона Гальяно. Наброски, эскизы, лоскутки тканей - все это будет потом. Дизайн Гальяно начинается с женского образа. Это может быть историческая фигура, героиня романа или просто плод его воображения. "Меня вдохновляет личность. Я представляю, какой была эта женщина, что она носила, что хотела бы носить, где жила, кто были ее любовники, - рассказывает Гальяно. - Может быть она бежала из России, как Великая Княжна Анастасия", - это высказывание относится к его коллекции "Принцесса Лукреция" (весна-лето, 1994).

Придуманный им образ принцессы Лукреции возник из случайно прочитанной газетной статьи об исследовании останков царской семьи, найденных в Екатеринбурге: царь Николай, царица Александра и только трое из пяти детей. Эта история настолько захватила Гальяно, что он создал коллекцию пышных бальных платьев, атласных стеганых накидок и юбок из тафты, которые могла бы носить его мифическая принцесса-беглянка.

Работая над новой коллекцией, Гальяно даже меняет собственный стиль, чтобы соответствовать ее духу. "Одежда - это способ самовыражения и часть творческого процесса, - говорит он. - Я превращался то в торговца автомобилями, то в цыгана или матадора". Он говорит в прошедшем времени, так как теперь старается одеваться нейтрально: "Я выдавал слишком много секретов, используя в собственном облике характерные детали будущей коллекции".

Вызвав в воображении женский образ, Гальяно начинает собирать коллекцию эскизов, книжных иллюстраций, гравюр, цитат, вырезок из старых иллюстрированных журналов. Его интересует все: прически, пуговицы, вышивка. Например, подбор иллюстраций к коллекции "Принцесса Лукреция" - просто хроника старой России Здесь и Петр I в камзоле, и детали гусарского костюма, и даже пометки типа: посмотреть фильм "Доктор Живаго".

Подобные поиски очень важны для творчества Гальяно, может быть поэтому он полностью разделил работу над линиями Диор и Гальяно. Все исследования для Диора ведутся в Париже, в основном это изучение "чудесных диоровских архивов". Для разработки линии Гальяно главное место - Нью-Йорк. Раньше это был Лондон, Музей Виктории и Альберта, куда Гальяно привык ходить еще студентом, делать зарисовки и изучать работы Мадлен Вьонне, великого кутюрье 1930-х годов. "Но прогуливаться по уличному рынку так же увлекательно, как и рассматривать старинные ткани, - утверждает Гальяно. - Даже если я просто хожу с друзьями по клубам - меня это вдохновляет. Мой друг диджей Джереми Хили делает музыку к моим показам, а в свободное время таскает меня по клубам всей Англии". Кульминацией творческого процесса становится шоу - показ мод и театральное действо одновременно. Вместо обычного приглашения каждому гостю посылают сувенир - например, браслет с подвесками, балетную туфельку, сумочку "под леопарда", - чтобы сразу настроить его на ожидание чего-то необыкновенного. Затем Гальяно заманивает гостей в экзотическое место - это может быть разрушенный театр, ботанический сад или парижская крыша, населенные такими колоритными фигурами, как танцоры танго, канатоходцы или индийские раджи.

В этот момент женщина мечты должна материализоваться и предстать взорам восторженных поклонников. Так, женщина Диора существует в атмосфере аристократического декаданса - вот она в своем будуаре, падает на кушетку с высоко взбитыми подушками, а вот она скользит по ступеням парижской Гранд Опера, сопровождаемая ароматом тысячи цветущих роз. Женщине Гальяно нужен более эксцентричный сценарий: цыганский табор, чаепитие в средневековом замке, захудалое берлинское кабаре или автостоянка.

В своей первой коллекции в 1947 году Кристиан Диор вывел на подиум силуэт "грудь-талия-бедра", и его немедленно окрестили "The New Look" - "Новый Образ". Новый, потому что Диор бросил перчатку экстравагантности в лицо изголодавшемуся послевоенному Парижу, одетому в скучные бесформенные жакеты и мешковатые старушечьи юбки. Он создал, вернее сконструировал, жакет, обрисовывающий грудь и подчеркивающий талию; юбки, драпирующие бедра километрами ткани. "Новый Образ" расколол Париж - его обожали или ненавидели. Возникший общественный резонанс сделал Диора знаменитым за одну ночь. Он открыл свой Дом по адресу: авеню Монтень, 30 (где он находится по сей день), и оформил его в своих любимых серо-белых тонах. За свою десятилетнюю карьеру он стал кутюрье номер один в мире и арбитром парижской элегантности и шика.

После славы 50-х годов Дом Диора стал постепенно терять популярность, и к 1996 году, когда туда пришел Гальяно, был известен, в первую очередь, костюмами для дам среднего возраста и буржуазными бальными платьями. Гальяно весьма дипломатично отзывается о своей роли: "Я думаю, мы слегка стряхнули паутину, придали вещам легкость. Я имею в виду, что раньше жакеты просто стояли колом, - ехидно улыбается он. - Наши жакеты по-прежнему вполне традиционны и отлично сидят, но они созданы для женщины легкой на подъем, которой ничего не стоит слетать в Нью-Йорк пообедать".

"Женщина Диора - это истинная парижанка, чей образ со временем начал тускнеть. Мне захотелось возродить его, дать миру именно то, что он ожидает от Диора." На практике за этими красивыми словами скрываются вполне прозаические вещи. "Мы пересмотрели конструкции, стали использовать высокотехнологичные материалы, новые красители, но, - подчеркивает Гальяно, - по-прежнему сохраняем потрясающий крой".

Он полностью перенес акцент на вечернюю одежду (продажа одежды для вечера теперь составляет 80% от всей готовой продукции, по сравнению с 20% в прошлом), ввел свой знаменитый крой по косой и обновил меховую коллекцию.

И все же Гальяно не говорит о главном - о том культе Диора, который ему удалось возродить. Этот культ означает, что Диор сейчас снова ультрамоден; что его показы пропустить нельзя ни в коем случае; что в первом ряду сидит Николь Кидман; что подружки Гальяно Кейт Мосс и Наоми Кемпбелл появляются на торжествах в одежде от Диора.

Сегодня Гальяно - звезда мировой моды и должен следовать жесточайшему расписанию. Он мечется между Домом Диора и своим собственным и делает по двенадцать коллекций в год.

Но так было не всегда. Он родился в Гибралтаре в 1960 году, и когда Джону (тогда - Хуану Карлосу Антонио) было шесть лет, семья перебралась в Лондон. Отец его был водопроводчиком, а мать занималась детьми - она учила их танцевать фламенко на кухонном столе и наряжала, как вспоминает Гальяно, "по любому поводу - даже просто дойти до угла".

В школе он все время рисовал - "телефоны и цветы". Потом учился в Сент-Мартине, самом престижном английском колледже моды и дизайна, и уже был готов отправиться в Нью-Йорк, где его ждало место иллюстратора моды. Для дипломной коллекции на тему французского постреволюционного движения "Невероятные" он создал восемь нарядов, которые были буквально сметены с подиума одним из крупнейших лондонских бутиков. А потом в этот бутик пришла Дайана Росс и купила жилетку. Так началась легенда Джона Гальяно.

"Это было безумное лето, - вспоминает он. - Родители уехали в Испанию, я обосновался у них дома и строчил один жилет за другим. Я сам покупал ткани, сам их красил, шил жилеты, развозил их и все повторял сначала".

Гальяно так и не поехал в Нью-Йорк. Вместо этого он в одночасье стал вундеркиндом лондонской моды. Сезон за сезоном он создавал потрясающие вещи, которые приводили всех в восхищение, но "прорыв", в том числе и финансовый, все не наступал. В начале 90-х Гальяно оставляет Лондон и отправляется искать счастья в Париж. Он приезжает туда без гроша в кармане, спит на полу в квартире у приятеля. Один из друзей одалживает ему несколько квадратных метров своей фабрики. Гальяно занимается дизайном и пытается наскрести какие-нибудь средства, найти финансовую поддержку.

А потом настает его час. В марте 1994-го, когда мода погрязла в деконструкции, а платья из мешковины и костлявые модели заполонили подиумы, Гальяно бросил свой вызов. Он выпустил блистательную коллекцию, полную экстравагантной роскоши. В нее вошли всего семнадцать уникальных нарядов - против, как минимум, восьмидесяти, выставляемых другими домами. Ее демонстрировали семнадцать лучших моделей мира, таких как Линда Евангелиста, Кейт Мосс и Наоми Кемпбелл, а происходило все это в заброшенном особняке, где пыльные люстры поэтично спускались к полу и ветер гонял листву по всему залу. Это полутеатральное действо вернуло в мир моды красоту и утвердило Гальяно в высшей лиге мировых дизайнеров. Два года спустя последовало приглашение от Дома Диора.

Спросите Гальяно о его любимом, самом запомнившемся мгновении - после дует долгое молчание. Затем он скажет очень тихо: "Я сделал коллекцию под названием "Падшие Ангелы", навеянную эпохой Директории - много муслиновых платьев. И как раз перед тем как девочки вышли на подиум, я окатил их ведром воды - тогда было модно носить платья мокрыми. Это было что-то! Просто сказка!"

Этим сказано все о гении Гальяно. Он не только создает образы редкой красоты, но и обладает поразительным человеческим магнетизмом. Магнетизмом, заставляющим моделей кротко принимать от него любые сюрпризы - даже ведро холодной воды перед выходом на подиум.